Джозефина Тэй, "Дочь Времени", 1951 г.

[yoganoy]

Правда — дочь времени.
Пословица

Потрясающая книга, читается на одном дыхании. Захватывающее детективное расследование событий, произошедших несколько веков назад. Книга о том, как плохо мы на самом деле знаем историю. Даже не потому, что от нас что-то скрывают, а потому что нам лень узнать получше и мы принимаем ту интерпретацию, которую предлагают нам учебники истории, написанные под диктовку действующих властей.
Прикованный к больничной койке детектив Алан Грант проводит расследование исчезновения "принцев Тауэра", произошедшее в конце XV века. В расследовании он пользуется общедоступными документами и сведениями, которые можно найти в лондонских библиотеках. Ему в этом помогает юный историк Брент Каррадин, приехавший в Лондон из Америки вслед за своей возлюбленной-актрисой.
    Что же заставило его заняться этим расследованием? Он обладал талантом вычислить преступника из толпы похожих людей по его лицу. Прочитать пороки, написанные на лице. Он никогда не ошибался. И тут ему на глаза попадается портрет Ричарда III...

    "Грант принялся собирать фотографии, разбросанные по всей постели, как вдруг обнаружил одну, ускользавшую от его внимания.
Она была сделана с портрета мужчины лет тридцати пяти — тридцати шести, с худым бритым лицом, в бархатном берете и камзоле с прорезями по моде конца пятнадцатого века. Богато украшенный жемчугом воротник и кольцо, которое он как раз надевал на мизинец правой руки, дополняли картину. Но взгляд мужчины был устремлен не на кольцо, а в пространство.
Из всех портретов этот показался Гранту самым значительным. Художник словно хотел и не мог перенести на холст нечто неподвластное его таланту. Ему не удалось выражение глаз, притягивавшее к себе и непонятное. Не удался подвижный тонкогубый рот. Зато он мог бы гордиться высокими скулами, провалами щек, выступающим подбородком.
    Грант не переворачивал фотографию, увлекшись необычным лицом. Кому оно принадлежало? Судье? Солдату? Королю? Этот человек привык к грузу ответственности, и если был облечен властью, то относился к ней серьезно. Он был в высшей степени честен. Склонен к сомнениям. Стремился к совершенству. С легкостью принимал решения и увязал в мелких делах. Вероятно, он часто болел в детстве, поскольку смотрит на мир не так открыто, как люди, которые росли здоровыми. Хотя у него и не взгляд калеки, он явно нездоров (язва желудка?). Художник тоже это понял и сумел передать. Припухшие веки, как у заспавшегося ребенка, нездоровая кожа, взгляд старика на молодом лице. [...]
  ​Грант долго не мог оторваться от удивительных глаз на портрете, продолговатых и близко посаженных, от чуть насупленных бровей, как у человека, озабоченного множеством проблем, но в то же время чрезвычайно порядочного. Сначала Гранту показалось, что человек на портрете пристально разглядывает его, однако немного погодя он понял: это не так, мысли Ричарда III витают где-то далеко отсюда.

      Грант заинтригован - ведь этого имя этого человека стало нарицательным как имя преступника и кровавого узурпатора, а он составил о нем противоположное впечатление. Он начинает копать вглубь истории.
       И не понимает, как это человек, который два раза помиловал своих врагов после предотвращенного против него заговора, который жил по принципу "живи и жить давай другим" может быть "тираном и диктатором".
      В отличие от его преемников - Тюдоров.
      "С одной стороны, «вилка Мортона» и Звездная палата, с другой — право поручительства и запрещение под страхом наказания влиять на присяжных.
       Какое циничное искажение правды. "Мне каждый раз становится нехорошо, когда я вспоминаю Ричарда", - признает Грант.

    Что ему оставалось? Ждать нового нападения, укреплять оборону Англии и тревожиться по поводу оскудения казны.
Он сделал все, что мог. Создал образцовый парламент. Добился мира с Шотландией, выдав свою племянницу за Иакова III. Приложил все усилия, дабы заключить мир с Францией, однако безуспешно: во Франции жил Генрих Тюдор, а Генрих Тюдор был любимцем французского двора. Дело времени, когда он опять высадится в Англии, но на сей раз с добрым войском.


   "Имя Ричарда III, обвиняемого в убийстве двух племянников, стало синонимом злодейства. Зато Генрих VII, который «сознательно и целенаправленно» уничтожил целый род, был проницательным и дальновидным монархом. Не очень любимым, но зато сильным, упорным и весьма удачливым.
Грант сдался. Нет, он никогда не поймет, что такое история.
Ее ценности так сильно отличались от всего того, что привык ценить он, что вряд ли он когда-нибудь приблизится к ней. Лучше ему вернуться в Скотленд-Ярд, где убийцы — это убийцы и все равны перед законом."

  Эту книгу можно чуть ли не целиком растащить на цитаты. Автор вводит термин, обозначающий намеренное перевирание истории - "Тоунипанди"

— Если вы будете в Уэльсе, вам расскажут, как в 1910 году правительство дало приказ войскам расстрелять валлийских шахтеров, боровшихся за свои права. Может, вам даже скажут, что во всем виноват Уинстон Черчилль. Он был тогда министром внутренних дел. В Южном Уэльсе всегда будут помнить о Тоунипанди!
— А что было на самом деле? — спросил Брент с серьезным видом.
— На самом деле было вот что. Группа хулиганов принялась громить магазины и вообще все, что попадало под руку. Начальник полиции попросил прислать войска для защиты людей, а если начальник полиции считает ситуацию опасной и просит военной помощи, то у министра, по сути, нет выбора. Однако Черчилль пришел в ужас при мысли о солдатах, о стрельбе по безоружным людям и вместо войск послал опытных полицейских, все вооружение которых составляли непромокаемые плащи. Войска держали в резерве, а на усмирение восставших были брошены безоружные полицейские из Лондона. Результат — несколько разбитых носов. Министр был крепко обруган в палате общин за «беспрецедентное кровопролитие». Вот вам и Тоунипанди. И стрельба, о которой всегда будут помнить в Уэльсе.


Очень остроумно о Марии Стюарт:

— Нет, нет, только не Мария Шотландская!
— Почему? — спросила Марта, которая, как все актрисы, не могла устоять перед белой вуалью Марии Стюарт.
— Потому что меня еще могла бы заинтересовать порочная женщина, но глупая — никогда. [...]
— Ты не считаешь ее трагической личностью?
— Как раз считаю, только совсем по другой причине. Ее трагедия в том, что она, королева, родилась со взглядами провинциальной домохозяйки, которой хочется одержать верх над миссис Тюдор с соседней улицы. В сущности, нет ничего забавнее и безобиднее. Такое может привести разве лишь к тому, что окажешься по уши в долгах, но это уж кому как нравится. Если же подобной домохозяйке подвластно целое королевство, беда неминуема. Отдавать в заклад страну с десятимиллионным населением ради того, чтобы одержать верх над королевой-соперницей! Неудивительно, что Мария Стюарт печально закончила свою жизнь,

  А мой любимый отрывок - вот этот:

      Грант лежал и думал об Англии. О той Англии, над зелеными полями которой гремела война Алой и Белой Розы, но еще не дымили трубы. Об Англии не перегороженной, с бесконечными лесами, где водился зверь, и необъятными болотами, где было полно птицы. Об Англии, в которой через каждые несколько миль путешественнику открывались одни и те же строения: замок, церковь, крестьянские дома; монастырь, церковь, крестьянские дома; поместье, церковь, крестьянские дома. Вокруг селений земля была обработана, а дальше, сколько хватало глаз, простирались зеленые луга. Утоптанные дороги с глубокими колеями бежали от селения к селению, зимой чернели грязью, летом белели пылью, а по обочинам цвел шиповник или боярышник, в зависимости от сезона.
    Тридцать лет над этой зеленой малолюдной землей гремела война. Однако она напоминала скорее кровавую междоусобицу. Монтекки и Капулетти выясняли отношения, до которых не было дела простому англичанину. Никто не врывался к нему в дом с вопросом: «Ланкастер или Йорк?» — и не тащил его в концентрационный лагерь, если получал неподходящий ответ. Это была, в сущности, война родственников. Они дрались на чьем-нибудь поле, превращая кухню хозяина в перевязочный пункт, потом скакали дальше и дрались где-нибудь еще, а через пару недель можно было узнать, чем все закончилось, если это кого-то интересовало, например, из-за семейных связей жены. Похоже на бесконечное соперничество футбольных команд. Кстати, никого не преследовали за поддержку соперничающего клана, как не преследуют фанатов «Арсенала» или «Челси».

Неплохая эпитафия

Грант повернул голову и еще раз взглянул на портрет, в обществе которого он провел много дней и ночей.
— Знаете, — вдруг сказал он, — несмотря на кардинальскую мантию, я думаю, он проиграл. Несмотря ни на что, Ричард выиграл. Его любили современники.
— Неплохая эпитафия, — совершенно серьезно заметил Брент.

Comments

[andreylv.livejournal.com]

Тоже очень люблю эту книгу. Вы, наверное, в курсе, что буквально недавно могилу Ричарда нашли под парковкой?

[painkiller-01.livejournal.com]

Конечно. Это меня и подтолкнуло к тому, чтобы начать читать на эту тему.